В Хайфе на ледокол прибыли три английских матроса и два пехотинца. Матросы - два сигнальщика и один радист, пехотинцы для обеспечения работы гидростата-гондолы на лебедке с 400 метровым тросом против самолетов противника. Дело в том, что на острове Крит, занятом немцами, базировался их аэродром, и они постоянно вели наблюдение за морскими коммуникациями в восточной части Средиземного моря, а нам нужно идти к Суэцкому каналу.

    Идем в видимости восточных берегов Средиземного моря. На сигнальном мостике два сигнальщика - англичанин и наш. Бдительное наблюдение за морем и воздухом, так как могут появиться не только самолеты, но и подлодки противника.

    На баке поднята гондола на четырёхсотметровую высоту, что обеспечило невозможность прицельного бомбометания, мешая держать курс по диаметральной плоскости судна.

    Матросов англичан поместили в одной каюте с пишущим эти строки. Это были молодые ребята из простых английских семей, Проктор, сигнальщик из семьи клерка, сигнальщик Томми из семьи Лондонского докера, радист Падды из семьи текстильщика г. Глазго. Офицер-командир группы обеспечения Энсон, прибывший на борт еще в Стамбуле, имел отдельную каюту и гордился тем, что является каким-то дальним родственником королевы Елизаветы. Пехотинцы также имели отдельную каюту. Эти уж были настоящими аристократами, смотрели на нас и даже на своих соотечественников свысока. Спать ложились только в шелковых пижамах, утром, идя умываться, несли с собой поднос с различной парфюмерией - разные кремы, мази, мыло для рук, мыло для лица и т. д.

    Когда мы спросили их, а как же было бы, если бы пришлось неделями сидеть в болотах по условиям военной обстановки, они охотно ответили: нам такая война не подходит, наша цель скопить денег и после  войны открыть свое дело. Вот и вся мораль. 

    У каждого матроса, как талисман, открытка с факсимиле короля Георга VI и королевы Елизаветы.

    По совету портовых властей на судно был взят переводчик. Еврей по национальности, он по его рассказу в 1932 году отстал от советского судна и остался в Палестине‚ нашел работу, женился на еврейке, имеет сына, а сейчас направляется в Южную Африку в поисках счастья. Его, жену и ребенка поместили в бывшую шифровальную комнату рядом с радиорубкой и каютой капитана.

    Присутствие на бывшем боевом корабле молодой, стройной, красивой женщины с большими черными глазами, как-то подтянуло весь экипаж. Не увидишь неряшливо одетого или не бритого. А эта дама выходит на ботдек в шортах, в прозрачной блузке без бюстгалтера, в "золотых" туфельках - есть на что заглядеться.

    Погода стоит отличная, теплая, море спокойное. Все свободное время от вахт матросы проводят на палубе, тоже наблюдают за морем, посматривают на ботдек, где прохаживается или сидит в кресле "амазонка". Выходя на палубу, все одеваются аккуратно.

    В Хайфе всем членам экипажа выдали по 20 фунтов стерлингов для покупки кое-какой одежды, и кто в складчину‚ кто самостоятельно в городе купили самое необходимое. Я купил недорогой, но приличный костюм и белую бабочку. С бабочкой произошел конфуз. После нескольких дней носки воротнику потребовалась стирка, и я, как обычно, налил в тазик горячей воды, замочил бабочку, оставил на ботдеке, а сам ушел в радиорубку на вахту. После 4-х часовой вахты решил произвести стирку. Какое же было мое удивление, когда я увидел в тазике белое молоко. Пошарил руками, но бабочки не было. Подумалось, что кто-то подшутил. Тут подошел переводчик и, смеясь, сказал: "Это японское изделие на один раз носки, потому такое дешевое и не подлежит стирке, а если хочешь постирать, то только в очень холодной воде. Смеху было много из-за этой стирки.

    Оказывается, не у одного меня такая история со стиркой. Бабочка изготовлена из бумажного материла и шита такими же нитками, поэтому и остались в тазике только две пуговицы.